Памяти Фёдора Ивановича Тютчева (младшего) Часть I


Статья опубликована в газете "Маяк"

Автор - Владимир ПАЦЮКОВ, заведующий Научно-фондовым отделом Музея-заповедника «Усадьба «Мураново»

К 85-летию со дня кончины

И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет.

Псалтирь. Псалом Давиду, 1


На фотографии 1890 г., сделанной на одном из ныне ушедших под воду островов мурановской запруды, запечатлено всё семейство тогдашних обитателей усадьбы – младшего сына поэта и его супруги – Ивана Фёдоровича и Ольги Николаевны Тютчевых в окружении детей и близких. В центре этой композиции, прислонившись к берёзе, стоят гувернантка-француженка и семнадцатилетний внук поэта – Фёдор Иванович младший. Романтический облик и сам склад характера первенца Ивана Фёдоровича и Ольги Николаевны был невероятно точно запечатлён и угадан автором этой композиции – художником и артистом Артемьевым.

Именно ему – внуку поэта, библиофилу, талантливому юристу, чудесному фотографу, человеку с чуткой душой и поэтической натурой посвящается наш небольшой очерк.

Среди вереницы памятных дат, отмечаемых музеем в 2016 году, есть одна, хотя и грустная, но дающая повод вспомнить Фёдора Ивановича младшего. Это восемьдесят пятая годовщина со дня его смерти. Энциклопедические знания этого человека удивляли и поражали современников, скромность являлась неотъемлемой частью его многогранной личности. Фотографические работы Фёдора Ивановича позволяют нам сегодня увидеть мурановскую усадьбу конца XIX – начала XX веков. Эти замечательные фотографии, сделанные репортёрским американским фотоаппаратом «Кодак», бережно хранятся в фондах нашего музея. Кроме своей документальной ценности, они отличаются невероятным художественным качеством, отражая эстетику своего времени и художественный вкус автора.

Крёстным отцом появившегося на свет весной 1873 года первенца Ивана Фёдоровича и Ольги Николаевны стал его гениальный дед – великий русский поэт Фёдор Иванович Тютчев. Фёдору Ивановичу оставалось жить всего лишь три месяца, когда он написал сыну одно из своих последних писем. В нём он со свойственной ему провиденциальностью отмечал неразрывную сакральную связь между именем и судьбой, отмечая преемственность имени, данного родителями юному тёзке поэта.

Письмо это было отправлено из Петербурга 2 апреля 1873 года.

– Сейчас получил твое письмо, милый Ваня, и, разумеется, от всей души принимаю на себя восприимство новорожденного. Дай Бог, чтоб это имя принесло ему счастье и чтоб он данные ему от Бога способности лучше употреблял на дело, чем его крестный отец… Спасибо тебе, мой дорогой мальчик, тебе и твоей жене за внука, которого вы мне подарили. Благодаря вам, я теперь окончательно стал патриархом, и теперь, когда преемственность имени очевидно обеспечена, мне более нечего делать в этом мире, разве что последовать примеру библейской оливы, произрастающей на берегу и созерцающей, как поднимаются вокруг нее молодые побеги.

Раскрывающееся в этом образе метафорическое переосмысление собственной судьбы, судьбы детей и внуков раскрывает суть исконно русской семейственности и преемственности культурных и духовных традиций. Мы неслучайно в качестве эпиграфа привели фрагмент первого псалма, на который ссылается умирающий поэт. Его внук покинет земную юдоль уже в советское время, внутренне и духовно оставаясь в веке девятнадцатом. В какой-то мере Фёдор Иванович Тютчев младший стал своеобразным Дон Кихотом своего уходящего времени, его последним рыцарем. В страшные тридцатые годы двадцатого века таких последних романтиков, как Фёдор Иванович, было принято называть «пережитком буржуазного прошлого» и отправлять в тюрьму и на расстрел. В этой связи уместно продолжить цитату из первого псалма, его поучительный грозный финал-приговор, который нам всем надо помнить:

Не так – нечестивые, [не так]: но они – как прах, возметаемый ветром [с лица земли].
Потому не устоят нечестивые на суде, и грешники – в собрании праведных.
Ибо знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет.

Но вернёмся к герою нашего рассказа. Сохранившиеся ранние фотопортреты Фёдора Ивановича странным образом запечатлели его в младенчестве и юности именно с теми предметами, которые впоследствии определили его привязанности, увлечения, и, наконец, стали судьбой и смыслом жизни. Это – прежде всего книга (а именно книга определит жизненный путь будущего библиофила), ружьё (охота станет основным его увлечением) и лошадь (Фёдор Иванович станет искусным наездником, любовь к лошадям он сохранит до конца своих дней, а ветер странствий всегда будет наполнять паруса души этого неутомимого путешественника). Таким мы его и видим на этих многочисленных фотографиях: задумчивым мальчиком с игрушечными лошадкой и ружьём, юношей с книгой в руках, гарцующим на лошади в более зрелые годы.
 

Посетившая молодую чету вдова поэта – Эрнестина Фёдоровна Тютчева – в своём письме от 1 февраля 1875 года отмечала: «Вернулась в Петербург несколько дней назад. Иван и его жена чувствуют себя лучше. Я видела детей у стариков Путят. Они очень милы – маленькая Софи похожа на своего отца; она тихая и деликатная и преданная уже теперь. Маленький Федор, наоборот, тиран всех окружающих и такой живой и непоседливый, что ни в отца, ни в мать. У него прекрасные черные глаза и самое оригинальное личико…»

В 1875 году семейство Тютчевых обретёт в подмосковном Муранове ту самую «страну», «угол на земле», то земное пристанище, о котором когда-то писал строитель мурановского усадебного дома Евгений Абрамовичем Боратынский. Во многом Мураново станет судьбой, как Ивана Фёдоровича Тютчева, так и его детей и внуков. Именно в это время усадебный дом в Муранове начинает наполняться семейными реликвиями, предметами искусства, книгами и вещами, принадлежавшими два года назад ушедшему из жизни великому поэту-философу. С 1876 года Эрнестина Фёдоровна Тютчева предпочитает проводить лето в Муранове в обществе горячо любимого младшего сына и внуков.

Её письма, в основном адресованные брату Карлу, помогают нам реконструировать жизнь в Муранове этого периода.

В одном из таких писем перед нами предстаёт невероятно яркий образ юного Феденьки с теми запоминающимися чертами характера, которые будут отличать его на протяжении всей жизни.

– Маленькому Федору – Феде, как его называют, – три года. Он не так хорош, хотя у него черные глаза, невероятно блестящие и большие, с длинными черными ресницами, но особую прелесть составляют его оригинальность и живость. Уже почти можно говорить о его уме, и Анна (Анна Фёдоровна Аксакова, дочь поэта. – В.В.П.) так и делает, но она, конечно, очень усложняет те пустяки, которые он произносит, хотя мальчик определенно обещает быть небанальным.

Ещё одно письмо Эрнестины Фёдоровны напоминает нам о солнечном и счастливом времени нашего героя, написанное, когда в августе 1880 года юному Феденьке исполнилось семь лет: «Оба милых мальчика, Федя и Коля, носят часто и с большим удовольствием красивые тирольские шапочки, которые ты им привезла из Мариенбада прошлым летом. Они им очень идут. Эти два шалуна поистине восхитительные дети и неотразимы каждый в своем роде. Федя более красив, чем Коля, но последний так оригинален, что очаровывает этим».

Своё начальное образование Федор и его младший брат Николай получают в Муранове. Здесь они изучают немецкий, французский и английский языки. Занимаются музыкой, пишут стихи. В 1884 году Иван Фёдорович в четвёртый раз избирается мировым судьей Дмитровского уезда, что, с одной стороны, основательно привязывает его и его семью к деревне, а с другой – заставляет нанимать для детей хороших учителей. В своём письме от 30 октября 1884 года Эрнестина Фёдоровна сообщает, что у детей, кроме русского наставника, есть ещё немец, преподающий немецкий язык, и ни слова не знающий по-русски. Другим языкам – французскому и английскому – учит гувернантка.

В следующем 1885 году Эрнестина Фёдоровна, продолжая своё повествование о домашнем образовании внуков, пишет: «Дети очень подросли, особенно старшая моя внучка Соня, которая в 15 лет переросла меня на голову. Прусская гувернантка, которую я привезла с собой, кажется, очень подошла. Здесь же живут два молодых немца, которые учат своему языку моих внуков, и один из них, родом из Пруссии, устраивает им военные экзерсисы. Другой молодой человек в Муранове временно, т. к. учится в Московском университете. По-прежнему у нас говорят о поездке в августе в Швейцарию. Надеюсь, что ничто не помешает этим планам. <…> Мои внуки просты и естественны и в то же время кротки и правдивы. М-ль Альхельм, гувернантка, которую я привезла, дает также уроки французского, английского и музыки мальчикам. Она очень хвалит их, как и основную свою ученицу».
 


Интенсивные занятия в Муранове продолжаются и далее. Так, в июне 1888 года Эрнестина Фёдоровна отмечает, что «…мальчики много занимаются и с большей последовательностью, чем в предыдущие годы. Когда я говорю много – это значит, Коля занимается три часа в день, а Федя, по-моему, четыре. Подготовка к урокам требует много времени регулярности, которая до сих пор точно не соблюдалась. Гувернер-швейцар, молодой человек 25 лет, тоже очень хорош – это товарищ для Феди, а не просто учитель французского и немецкого, к тому же товарищ умный и, по-моему, с хорошими манерами».

В 1890 году Фёдор Иванович успешно сдал экзамены в московский лицей Цесаревича Николая, основанного на личные средства публициста Михаила Никифоровича Каткова и его ближайшего друга и помощника, профессора Павла Михайловича Леонтьева. Лицей стал одним из самых образцовых классических учебных заведений своего времени. Он состоял из 8 гимназических и 3 лицейских (университетских) классов с «профилями»: юридическим, филологическим и физико-математическим. По сравнению с классическими гимназиями в нём были более обширные программы по древним языкам. В качестве преподавателей приглашались видные филологи-классики, в том числе, здесь в 1875-81 годах трудился Рудольф Вестфаль. По уставу 1890 года задачей Императорского лицея Цесаревича Николая было дать общее среднее образование, содействовать успешному прохождению воспитанниками университетского курса, практической подготовке учителей для гимназий. Именно в этом учебном заведении Фёдор Иванович получит блестящее образование, позволившее ему впоследствии пойти по стопам отца и заняться юридической практикой.

По окончании лицея Ф.И. Тютчев избирается мировым судьёй и в июне 1899 г. едет в Сергиевскую лавру, чтобы принять дела от бывшего земского начальника. В сентябре этого же года состоялось его первое судебное разбирательство. Фёдор Иванович снискал уважение и любовь всего земского сообщества и жителей Дмитровского уезда. Он занимается не только юридической практикой, но и учительствует, участвует в общественной жизни уезда.

Продолжение ЗДЕСЬ.

На снимках:

Семейство Ивана Фёдоровича и Ольги Николаевны Тютчевых в окружении детей и близких.

Фёдор Иванович Тютчев ребёнком.

Фёдор Иванович Тютчев
 
Прочитано 9050 раз
Расскажите, как музей может стать лучше? Ждём ваших предложений